М.Я. Амусья

Это очень хорошо, что кафедра квантовой механики решила отметить юбилей крупного физика, замечательного преподавателя профессора Григория Филипповича Друкарёва. Конечно, каждый из нас давно знаком с выражением «Мы стоим на плечах гигантов». Несомненно правильное в широком смысле слова, в применении к обучающей роли классиков науки, это высказывание более, чем уместно по отношению и к тем, кто непосредственно позволял каждому из нас делать первые и наиболее трудные шаги по столь, как показало время, приятному, хотя и не всегда лёгкому пути.

Для меня не будет преувеличением отнести именно к таким гигантам Григория Филипповича. Я познакомился с ним в одну сторону, из лекционного зала к кафедре, когда в далёком 1956 г. метался, волею тяги к физике и государственным нежеланием меня к ней не пустить, между Университетом и Корабелкой. Лекции по электродинамике, которые Друкарёв тогда читал, поразили меня не столько физической информацией, сколько многочисленными общекультурными вставками, к примеру, оценками полузапретного тогда Пикассо. Когда доцент Порфирьева познакомила нас и попросила Гришу, как она выразилась, присматривать за мной, он твёрдо сказал: «Мы умеем делать физиков». Однако от короткого поводка, к которому я стремился в поисках надёжности и укрытия, он сразу отказался, используя все возможные ухищрения.

Ходили легенды о его борьбе с философами (типа Максимова, да и местного розлива), в защиту физики, что требовало фронтового мужества. На них, обвинявших в тогда преступном идеализме Фока, бросался ГФД, как в атаку. Говорили, что будто он запустил чернильницей в одного из философов. Что говорить, они это вполне заслужили.

Так сложилось, что ГФД стал моим постоянным доброжелательным оппонентом – на дипломе, при защите обеих диссертаций. Он был оппонентом и ряда моих учеников. Воистину, ГФД умел делать физиков и любил это занятие.

Отмечу, что, даже не очень одобряя метод, которым работал объект оппонирования, он был неизменно внимателен именно по отношению к сути дела, хотя и не упускал случая своё отношение отметить. Так, моё увлечение теорией многих тел, записанной языком диаграмм Фейнмана, отражено в таком стишке:

      Не надо в формулах копаться:
      В них всё равно не разобраться.
      Пошлю-ка я их лучше на фиг,
      И нарисую просто график.
      (октябрь 1973)

Это не мешало ГФД способствовать «распространению заразы», помогая мне в поисках сотрудников, учеников, областей приложения несколько чуждого ему подхода. Мы часто разговаривали, нередко виделись на семинарах в Университете и Физтехе, на множестве конференций. ГФД был великолепный, подчас довольно резкий, полемист. Умение держать язык за зубами не было и моей сильной чертой. Конечно, мы были очень открыты в дискуссиях, далеко выходящих за рамки чисто научных. Но для меня ГФД был одним из тех, крайне немногих, кому можно было рассказать своё и услышать разбор сообщаемого тобой, а не историю про сделанное собеседником. Это тем более впечатляло, что за не очень долгую жизнь ГФД сделал в физике просто много, и ему всегда было, что рассказать.

Он и ещё несколько человек позволили мне открыть новый, телефонный, метод познания – вместо тогда изнурительного поиска (ведь не было ещё Google – представьте себе!), надо было просто позвонить по телефону, кому следует. Позвонить и спросить, к примеру, почему s-фаза с убыванием энергии подозрительно приближается к nπ, где n – число занятых в атоме s-состояний, а не число s-уровней в системе «налетающий электрон + атом-мишень». И получить ответ, перекрывающий по глубине и проникновению в проблему длительное библиографическое исследование, вкупе с собственными прикидками и выкладками, ответ, прямо ведущий к написанию научной статьи.

Не могу отказать себе в удовольствии привести стишок ГФД, написанный в школе в Бакуриани, когда я предпочёл комфорт боржомской гостиницы спартанству турбазы, где размещалась школа. «Отрыв от масс» был замечен и обсуждён:

      Уж сколько дней пытаюсь я
      Узнать, где скрылся Амусья.
      Но даже пси от Амусьи
      Не видно, сколько ни проси.

ГФД умел «делать физиков», вдохновляя других собственным примером. «Яблоко падает недалеко от яблони», думаю я всякий раз, ведя совместную работу с сыном ГФД, Женей Друкарёвым.

Я много потерял с его смертью. Но то, что получил от него, во многом сформировало меня как научного работника и человека. И за это огромное спасибо и, пока живу, моя память.

Мирон Я. Амусья, профессор физики,
ФТИ им. А. Ф. Иоффе (Санкт-Петербург, Россия),
Еврейский Университет (Иерусалим, Израиль).