Л.А. Халфин

Будучи одним из тех, кому судьба подарила возможность знать, общаться, испытывать на себе влияние и получить бескорыстную помощь (особенно в наитруднейшие моменты) Марии Ивановны Петрашень, я счастлив возможностью своими воспоминаниями дополнить образ этого удивительного Человека. Для нашего поколения никакие мемуары не могут адекватно отобразить Марию Ивановну - нам выпало счастье знать ее и ощущать ее неповторимость, но новым поколениям молодых физиков-теоретиков следует узнать об этом человеке - образце этических и нравственных качеств, само существование которого задает высокие критерии для ученого, интеллигента, человека.

В 1951г. лекции по математике на втором курсе физического факультета ЛГУ читала М.И. Петрашень. После лекций по математике Филиппа Илларионовича Харшиладзе - эмоционального блестящего лектора, нам в первые мгновения лекция Марии Ивановны показалась обыденной-тихая речь, не очень разборчивая в Большой физической аудитории, отсутствие каких-либо эффектных лекторских приемов. Однако довольно быстро мы (особенно физики-теоретики) почувствовали внутреннюю увлекательность и красоту ее лекций. Они сформировали для многих из нас алгебраический стиль математического мышления, так удачно дополнивший матфизический стиль блестяще поставленного школой В.И. Смирнова математического образования на физическом факультете. В дальнейшем М.И. Петрашень читала нам спецкурс по теории групп и теории представлений. Это был очень современный по тем временам спецкурс, подготовивший целое поколение физиков-теоретиков к будущему взрыву интереса к применению теории групп в самых актуальных проблемах - от физики элементарных частиц до физики твердого тела.

Хотя я непосредственно не работал под руководством М.И. Петрашень в тех областях теоретической физики, которыми занималась она сама, я смею считать Марию Ивановну Петрашень одним из своих учителей. Именно она обратила мое внимание во время учебы на младших курсах физического факультета на ряд работ, знакомство с которыми сыграло большую роль в будущих моих самостоятельных научных работах. Так, именно от М.И. Петрашень я узнал на занятиях математического кружка о работах Ж. Адамара и других ученых, посвященных проблеме корректности задач математической физики. М.И. Петрашень обратила мое внимание на блестящий обзор Е. Хилла в Rev.Mod.Phys., посвященный фундаментальным теоремам Э. Неттер. Марии Ивановне я обязан раннему знакомству с Георгием Ивановичем Петрашень, Владимиром Ивановичем Смирновым, Владимиром Александровичем Фоком, которые сыграли определяющую роль в моей будущей судьбе. Как учитель Мария Ивановна обладала ценнейшим качеством - она не подавляла студентов своим авторитетом и своими личными пристрастиями в выборе тематики, а всячески поддерживала еле заметные ростки научных интересов молодых исследователей. Она искренне радовалась научным успехам других и делала все возможное, чтобы поддержать и помочь своим ученикам, да и всем, кто в такой поддержке нуждался.

Лучшие качества людей особенно остро проявляются в трудные времена. А поколению М.И. Петрашень этих трудных лет было отпущено с избытком, да и следующим поколениям досталось. Я часто общался с М.И. Петрашень в начале 50-х годов, когда для многих обстановка была зловещей - борьба с "космополитизмом", "дело" врачей... . И именно общение с М.И. Петрашень поддерживало в эти столь трудные времена. Я чувствовал не только внимание, заботу, но и явное сострадание. Занятия наукой в университете, который для многих из нас был Храмом, ибо в нем работали такие настоящие его служители, как М.И. Петрашень, были и столь необходимой отдушиной. Несмотря на характерную для Марии Ивановны терпимость, она не скрывала свое презрение и осуждение черносотенцев и погромщиков, которых, к сожалению, было достаточно и в научной среде. Всякое нарушение высоких этических норм ученого вызывало у М.И. Петрашень благородное осуждение, даже (а, может быть, тем более) если эти нарушения допускали способные люди.

Мария Ивановна Петрашень была исключительно скромным человеком и по-настоящему демократична. Для нее была характерна не та, ныне популярная, панибратская демократичность, а истинная, зовущая к самым высоким идеалам. Она была настоящим русским интеллигентом в истинном смысле этого слова.

Я не забуду многочисленных встреч и бесед с М.И. Петрашень во время учебы в университете и в последующие годы, ее глубоких и тонких замечаний по самому широкому спектру научных и общечеловеческих проблем.

В заключение одно воспоминание. Владимир Александрович Фок внешне был очень замкнутым и эмоционально сдержанным человеком. Но он буквально оттаивал и не скрывал своей радости, когда общался с Марией Ивановной Петрашень - этим, воистину, святым человеком.

Л.А. Халфин, 1996.